Статья для журнала «LUXE»
5 октября 2016 года в Министерстве Иностранных Дел открылся памятник первому президенту Греции И. Каподистрии, который 200 лет назад был министром иностранных дел России. Поэтому памятник открывал заместитель министра иностранных дел России А.Ю. Мешков. Таким образом автор памятника, всемирно известный скульптор Г.В. Потоцкий, положил начало галереи бюстов, которые будут посвящены министрам иностранных дел России. Всего несколько дней назад скульптор приехал из Непала, где им был установлен 25 сентября памятник А.С. Пушкину.
Непал. Катманду — загадочная столица гордого народа. Страна зажата между Индией и Китаем, от капризов которых зависит само ее существование. Столпотворение людей, мотоциклов, машин, движущихся в разные стороны одновременно, которые никогда не уступают дорогу друг другу, но при возможном столкновении, взаимно отклоняются. Европейцу с его правами и правилами пройти невозможно. Здесь надо просто идти и не оглядываться. Страшно, но зато действенно. Повсеместно встречаются многочисленные пагоды, ступы и монастыри. Все полуразрушено недавним страшным землетрясением, унесшим год назад двадцать тысяч человеческих жизней. Два миллиона людей до сих пор живут в палатках. Выделенные деньги, всем человеческим сообществом, оказались как и везде разворованы. Удушающе пыльно и душно. Конечно, чуть полегче чем в Китае, где воздух кажется отравленным. На многих лицевые повязки. Вся страна занята тем, что торгует бижутерией, сувенирной продукцией и текстилем. Глаза разбегаются от многочисленных статуэток на индускую и буддийскую тематику. Индуские верования отличаются бесконечной наивностью и детскостью. Но глубина и прочность их настолько велика и уходит в далекие времена, что никакие внешние влияния — американизм, католицизм, православие им не страшны. Ни что не может поколебать их веру в Шиву, Вишну, в Будду. Ранее я наивно надеялся, что может быть религии договорятся между собой. Ведь вера в Бога – это вера в доброту, но это только постулируется. Ни что не разделяет людей и ничто не сталкивает их так, как религия. Человечеству быстрее придется отказаться от религии для того, чтобы объединиться, чем ждать, что когда-нибудь эти религии поймут что Бог един. Моя сверх идея, что Ислам – это мир, а значит и другая религия это мир, будь то христианство, буддизм или иудаизм. По идее это верно, так как вера в Бога — это вера в доброту, но по сложившейся исторической привычке, ни что так быстро не приводит к войне, как религиозный фанатизм, который сохраняет право зверя в человеке на убийство. Ведь убить неверного, это убить во имя Бога. Человек только тогда человек, когда он добрый. И к сожалению религия, которая должна сделать человека человеком, быстрее консервирует в нем звериное начало. Что делает не возможным вырастить человека в человеке и привести его к Богу. Доброта-это не религиозное чувство. Это чувство уже очищенное от суеверий и невежества. Это сознательный выбор соответствовать главным законам человеческого общества доброте и благодарности.
Непал это страна скульпторов, резчиков по дереву и камню, равных которым нет в мире, разве что китайцы им не уступят. На пагодах, где бесконечно богам молятся люди-сцены камасутры. Огромные члены, женские гениталии, откровенно расписаны и безумно естественны, органично сливаются с окружающей средой. Оттого что повсюду эти изображения встречаются, нравственное и духовное начало в Непале, ни сколько не ниже чем в ханжеской Европе. А в общем-то выше. Восток во всем человеческом не видит грязи и удивляется, как европейцы со всей своей культурой, в самом прекрасном что есть, с чего начинается жизнь и на чем она держится, увидели грех и грязь. Возможно именно это привело западную цивилизацию к деградации и самоуничтожению. Зачем рожать детей, если они изначально рождаются в грехе и жить им в грехе и умереть в нем?!
Всего двадцать лет назад вокруг Катманду была огромная зеленая долина из рисовых полей. А сегодня, на всем протяжении она заселена цивилизацией трущоб, возникших в последние двадцать лет. Непальцы застраивались кто как хотел, без планировок. И сегодня это узкие улицы, по которым могут проехать только безумные профессионалы непальцы, виртуозы вождения. Не то что вести машину, но и сидеть рядом страшно. Какие бы супер современные технологии не вторгались бы в жизнь непальцев, они остаются такими же, какими были многие века назад. Это особенно здесь заметно. Потребительская цивилизация лишь укрепляет человека в его животном естестве, а религиозный фанатизм и частная собственность на землю и воду, то что противоестественно, так как земля, вода и воздух принадлежат всем, дают якобы право на защиту, то есть право убийство того кто посягает. Поэтому так легко начинаются войны, достаточно чтобы кому-то это было нужно. И единственное что противопоставляется сегодня приближающийся войне – это идея доброты. Непальцы с ужасом думают, что если конфликт между Индией и Пакистаном разрастется, то от них ничего не останется. И так уже большая часть территории Непала захвачена Индией.
Сразу после землетрясения на непальцев обрушились индийские санкции. По сравнению с ними, западные санкции против нас, это детские игры. В Непале остановился весь транспорт, все автобусы и такси стояли, дети не ходили в школу. Закрылись рестораны. В Катманду в котором и так нет воздуха, стоял страшный смог и вонь, так как непальцы сжигали все что можно было сжечь, начиная от коровьего помета и кончая любой тростинкой, которую смогли найти. Непал жил несколько лет без конституции, поэтому вся государственная жизнь была заморожена. Наконец они с трудом ее приняли, но индийцам их конституция не понравилась. Под чудовищным давлением индусов и угрозы начала гражданской войны, им пришлось изменить конституцию в пользу индийских требований.
Мне пришлось беседовать со многими непальцами. Те кто был в России с благодарностью и любовью ее вспоминают. Все-таки та национальная политика, которая велась в СССР, была правильной. Небольшим нациям хорошо жить под защитой большой, если та помогает развивать и сохранять национальные особенности. Я думаю, сейчас это особенно понимают на своей шкуре те республики, которые отделились от СССР. Подвела их не благодарность.
Пушкин, которого мы открыли, очень хорошо вписался на фоне российского центра культуры и науки, как–будто он всегда здесь стоял. Самое неприятное, чем сталкиваешься за рубежом, это с нашими соотечественниками. Иметь с ними дело всегда дороже себе. Сколько ты не вкладывайся и не отдавай, для чиновников это безразлично, их все время нужно заставлять. Какой-то паразит безразличия разъел их душу и совесть, все время приходится делать вопреки, а не благодаря им. Каждый раз сделав что-то нужное, великое по здешним меркам, что отметит и телевидение, газеты и присутствие посла на открытии памятника, все формально соблюдено, но межличностные отношения таковы, что невольно возникает вопрос — зачем? И кому это нужно? И это самое тяжелое. В России делать что-то доброе всегда подозрительно. Но трава прорастает сквозь асфальт и не задается глупым вопросом — зачем? А.С. Пушкин останется в Непале навсегда! И каждый русский оказавшийся в Катманду, невольно прочтет на постаменте: «Пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим, души прекрасные порывы». Разве можно сказать лучше? Разве не в этом смысл нашего бытия? Оглянувшись на памятник Пушкина, я с легким сердцем покинул Катманду. Здесь родилась идея создать памятник первому русскому, посетившему Непал, купцу Минаеву. О нем много написал непальский поэт и писатель Кришна, живущий в России и мечтающий поставить ему памятник. Как знать, может быть это станет поводом вернуться еще раз к этим детям человечества, живущих среди самых высоких горных вершин.
Самое сильное впечатление из этой поездки, огромный десятиметровый лежащий Шива из базальта в воде. Вокруг его головы множество голов кобр и у него много рук. Не в этом ли единство и борьба противоположностей? Сопротивление всегда порождает энергию созидания. Поэтому нужно все время улыбаться. Жизнь прекрасна!
Всего день отделял нас от поездки в Непал из Китая. Когда уезжаешь в такую страну как Китай, да еще с большой программой, с установкой сразу двух памятников в разных концах страны, то возникает чувство, что попадаешь в другую реальность, в другую параллель. Самое важное в жизни — это смысл того, что ты делаешь. И этот смысл нужен не только тебе одному, но и всем тем, кому ты отдаешь свой талант и свое призвание. Самое интересное, что происходит в таких поездках, это открытия, благодаря чему ты избавляешься от многих стереотипов. Как -то я пришел к выводу из математических расчетов, что китайцы самые добрые люди. Потому что их больше всех и они живут на небольшой территории. Разве нас русских, если разместить в небольшом пространстве большое количество, мы же переубиваем друг друга. Это был математический расчет доброты. В эту поездку в Китай, до удивления меня поразило, насколько китайцы добрые в массе своей. И совсем неожиданно для себя я понял, что они такие же советские люди, какими когда-то мы были. Мирные, безобидные, работающие с утра до ночи, помогающие друг другу. Я будто окунулся в советскую эпоху, в то хорошее что было. Только разница в том, что китайцы в сотни раз лучше живут, чем мы. Если мы считаем деньги сотнями при покупке в магазине, то там приходится считать тысячами. Не по той причине что там дорого. Да, там все абсолютно дороже чем у нас.Там не возможно купить ни одной мелочи, не разменяв тысячу, будь -то бессмысленная бижутерия или печенье и конфеты. Это дорого для нас, но это не дорого для них. Их города, развязки дорог, гигантские автовокзалы, я уже не говорю об аэропортах.. поражают своей индустриальной мощью и красотой. Мы остались где-то в двадцатом веке, а они ушли далеко, далеко вперед. Я удивился до какой степени китайцы это мы в прошлом. Они все улыбчивы, при соприкосновении всегда доброжелательны. Это народ птиц, они едят палочками, как-будто клюют пищу. В этом столько эстетики и изящества! Их пища всегда разнообразна и очень вкусна. В ней нет тяжести, поэтому они такие стройные и легкие. В Пекинском университета нас принимала директор института иностранных языков Нин Ций. Ей чуть за сорок, она прекрасно выглядит, очень женственна, красива той глубокой женской красотой, которая сразу к себе располагает. В нее не возможно не влюбиться. Будучи крупным чиновником, она тем не менее сохранила всю простоту и легкость присущая молодости. Ее глаза стали для меня глазами Китая. Ее гостеприимство не было обязанностью и официальным. Общение с ней было бесконечно душевным и глубоко интеллектуальным. В Китае я попал в ту духовную среду, интересов литературы, фильмов, которая была так характерна для нас россиян. Я окончательно избавился от самого мощного стереотипа, разделяющих людей — национальность.Мы говорим китайцы, и для нас это сразу что-то другое, чужое, опасное для нас, откуда нужно ждать какую-то угрозу. Какая же это ложь! Те, кто правит миром, это им нужно, для того чтобы разделять и властвовать. Все люди абсолютно одинаковы, в не зависимости цвета кожи, языка. Нас русских во всем мире воспринимают угрозой, что мы чуть ли не медведи, которые, как многим кажется гуляют по Москве и Питеру, и все пьют водку и валяются по улицам. Но это же не так. В массе своей русские люди прекрасны, перенесшие такие катастрофы и трагедии, какие не выпадали на долю ни какой нации. В общем в китайцах я разглядел нас русских. А проще, таких же людей как мы, как все. Я пришел к пониманию, что границы ни какие не нужны, просто людям они ни к чему. Там где доброта, там нет границ. Раньше я думал, что это просто красивая идея. Оказывается, это означает одно главное слово — МИР, который так нам всем нужен. Границы вредны всему, для экономики, для прогресса, для развития. И мир постепенно от них избавляется. От границ выигрывают только власть имущие. Мы очень расслабились в Китае, в ауре доброжелательности и любви.
На открытие памятника «Кирилла и Мефодия» пришли работники из нашего посольства и мы как -то все дернулись и поежились. И даже инстинктивно отпрянули. Такой холод и такой отталкивающее чувство возникло, как при встрече с каким-то зверем. Я потом обсудил это в узком кругу, со своими как русскими друзьями, так и китайскими. И у всех было то же самое чувство. Откуда это? Неужели эта порода людей вывелась в 90-ые годы? Или много ранее. Конечно сам посол, просто замечательный, блестящий дипломат, умница, располагает к себе и прекрасно понимает, как важны для России, я бы сказал жизненно необходимы, отношения с Китаем. Нам нечего бояться Китая, если у нас сложится в самом деле союз с Китаем, то Россию ждет процветание. Когда-то в 60-ые годы мы помогли Китаю стать теми, кто они есть сейчас и китайцы ответят нам любовью и помощью, если мы сможем так построить с ними отношения. Им просто надо дать возможность поднять Россию, развить ее экономику и сельское хозяйство. Если западные страны и Америка, с Россией построили отношения на том, что полностью уничтожили ее экономику, закрыли все фабрики, заводы и даже многие отрасли, отбросив нас на сто лет назад и полностью финансово закабалив. То с Китаем, получив их рабочие руки, трудолюбие и терпение, мы все это можем поднять. Как знать, может наш Путин настолько гениален, что понимает это. Отношения с западом и Америкой, это быть полностью обескровленными. Отношения с Китаем, может быть позволит создать новую экономическую модель, при которой Россия рванет вверх. Все наши страхи перед Китаем, это дикие стереотипы и дикая обывательщина.
В Харбине мы установили памятник А.С. Пушкину. Принимал нас директор института иностранных языков Саша Бай. Если бы я захотел иметь русского друга, то невозможно представить лучше чем он. Настолько он мне казался русским во всем. То, что китайцы говорят великолепно по — русски, знают хорошо нашу русскую литературу, не это главное. Они ментально русские. У нас есть стереотип, что ген китайцев настолько силен, что даже через одиннадцать поколений родятся китайцы. Может быть это и так, природе виднее. Она выбирает лучшее. Но генетически русский язык настолько велик, что его знание меняет ментальность человека. Я лишний раз убедился в том, что русский язык это наднациональный язык. Это не язык коммуникаций и общения по передачи информации, как английский, это язык души. Саша Бай на меня произвел столь доброе впечатление, что мне захотелось вернуться в Китай и пожить хотя бы месяц. И меня даже попросили месяц читать лекции об искусстве в их институте. В Харбине чувствуется присутствие России. Это прежде всего изумительный византийский храм в центре города. Он как жемчужина архитектуры, редкой красоты. Софийский собор. В магазинах часто встречаются наши матрешки и шоколад Аленка. Есть русские продукты и даже встречаются русские надписи и вывески. Здесь русские — желанные гости. Вообще только в Китае нас хотят. Нас связывает общее коммунистическое прошлое, в котором было заложено великое понимание единства человечества. Это примитивно выражалось — «пролетарии всех стран соединяйтесь». В школе в первом классе меня учили, что китайцы это братья и сестры. И это действительно так, они не просто наши соседи, они братья и сестры. И коммунисты были в этом правы. Поэтому я верю в великое будущее наших стран. Главное преодолеть стереотипы и ложное представление друг о друге. И установка памятников, гениев русской культуры, это то, что нас сближает и дает взаимопонимание .
Это просто необычно, когда вокруг одни китайские иероглифы, все говорят на китайском, очень мало кто знает английский. Оказаться одному в городе без сопровождающего, это потеряться, как иголке в стоге сена. И при этом я чувствовал себя как дома. Может быть это личное обаяние Нин Ций и Саши Бая произвели это чувство. Может быть проснулось более древнее чувство. Нин Ций сделала нам подарок, мы съездили в Сиань, где увидели великую китайскую терракотовую армию, тысячи солдат восставших из земли. Все лица индивидуальны и они такие же как сейчас. Очевидно, человек только идет к самому себе. Вечность, это та категория, в которой живут только китайцы. У них есть прошлое и планы они стоят на сто лет вперед. В отличии от нас, временщиков и манкуртов, не помнящих своих корней и не ценящих того, что есть.
Любовь Стройнова
